Восточная сказка: вид сзади

Часть 2. Слой за слоем Мы продолжаем начатую в предыдущем номере "АВ" серию публикаций о возникновении и развитии терроризма на Ближнем Востоке. В статье "Часть1. Метастазы Халифата" рассказывалось о становлении и экспансии запрещенной в России организации "Исламское государство". В сегодняшней публикации речь пойдет о факторах, способствующих эскалации насилия в ближневосточном регионе. Четыре фактора энтропии Хаос, сложившийся на Ближнем Востоке после распада Оттоманской империи в итоге Первой мировой войны, предопределил неизбежность передела того, что мы называем по инерции государственными границами. На Ближнем Востоке эти границы изначально надуманы и не имеют никакого отношения ни к государственности, ни к расселению племен и этнической и религиозной карте. Например, Иордания населена теми, кого мы привыкли называть палестинцами, Сирия и Ливан – почти такие же колыбели человечества и монотеизма, как и Израиль – представляют собой такой коктейль этнических и религиозных меньшинств, что без коктейля не разберешься. Здесь живет самый крупный в мире этнос, не создавший еще собственной государственности, но упорно идущий к ней – курды. Даже в Иране азербайджанцев едва ли не больше, чем персов. Итак, первый фактор – географический, и от него никуда не денешься. Второй и главный слой – религиозный. Сектантская война между суннитами и шиитами тянется уже полторы тысячи лет и конца ей не видно. Разные попытки со стороны США и их союзников, СССР и его союзников отвлечь арабский мир от этой войны успеха не имели, только внесли еще больше хаоса. По сложившейся практике, любой ближневосточный конфликт очень быстро перерастает именно в эту войну. Раздробленность ислама, отсутствие фигур, аналогичных по статусу Папе Римскому или Патриарху, чрезвычайно высокая роль наставников-толкователей священного писания усугубляют идеологический раскол. Секты и террористические группировки, иногда мощные и превращающиеся в государственноподобные образования, вполне укладываются в восточные традиции – вспомним империю ассасинов Хасана Ас-Сабаха, от которой тряслись поджилки в европейских монашьих домах и прикончить которую сумела только армия Чингисхана. Третий слой – конфликты между ветеранами "антиимпериалистического фронта" – например, запрещенными не только в Египте, но и в России "Братьями-мусульманами", и неосалафитскими группировками типа того же ИГИШ и десятками помельче, порожденными сирийской войной. Четвертый слой – конфликты между этническими группами, отдельными племенами в специфических местных условиях легко может провоцировать масштабные внутри- и межгосударственные конфликты. Причина – очень многие политические фракции на Ближнем Востоке создаются как раз по племенному, этническому или религиозному признаку. Примеры – "черный сентябрь" в Иордании в 1970 году, когда король Хусейн, отец нынешнего короля Абдаллы второго, танками выдавил Организацию освобождения Палестины на Западный Берег, или нынешняя история с племенами хути в Йемене и прочие. Дрова в чужой костер И во все эти слои вмешиваются разные заинтересованные стороны из лагеря мирового капитализма – США и лагеря мирового социализма – СССР. Тут уже коктейлем не обойдешься. А еще региональные сверхдержавы – Турция, Иран, Египет, Саудовская Аравия. А еще небольшие, но чудовищно богатые монархии Персидского залива. А теперь еще и Китай. А Саудовская Аравия регулярно втягивает в конфликт религиозно наиболее близкий Пакистан. И как не назвать самого мощного союзника Асада – ливанскую шиитскую проиранскую террористическую группировку "Хезболла" (партия Аллаха), едва ли не самую боеспособную единицу умирающей в войне на истощение армии Башара. Таким образом, попытки упростить и свести анализ ближневосточных конфликтов к чьим-либо проискам (см. "АВ" № 20 от 05.06.2015) или почерпнутым из восточных сказок формулам типа "враг моего врага – мой друг" – это опасные и глупые заблуждения. Поэтому в следующий раз мы немного поговорим об этих самых восточных формулах, которые без малейшего основания почитаем как восточную мудрость.