Жена заключенного и любовь цыганского барона: как астраханцы на море отдыхали

Ей признавались в любви десантники, колбасные магнаты и даже один цыганский барон. Она готовит изумительные оладушки и баклажанную икру. Гуляет так, что дрожит земля, при этом верно ждет мужа из заключения. Вот такая она, знойная женщина Изабелла. Хозяйка Этим летом я поехала отдыхать в один из поселков на Черноморском побережье. Приехала в гостевой дом, который мне посоветовала подруга. Место оказалось чудесным, утопающим в цветах, с аккуратным двориком, чистыми недорогими номерами с видом на горы. Хозяйка Изабелла (сорока шести лет, но выглядит на 40) – с толстой черной косой а-ля Юлия Тимошенко, чернющими глазами, стройная, высокая. Она сама убирает номера и готовит для отдыхающих на летней кухне. В первое же утро она накормила меня и моих детей наивкуснейшими оладьями. – Я не кладу в них яйца. Только кефир, мука, соль, сахар, – рассказывает Иза­белла, потягивая кофе, сваренное в турке. В зубах – неизменная тонкая сигарета. – Знаешь, в чем секрет? Надо не муку сыпать в кефир, а наоборот. И долго-долго взбивать. Она купила эту небольшую гостиницу пять лет назад, когда посадили мужа и надо было как-то выживать. С тех пор она здесь царь и бог. Как-то приехала шумная компания из Ростова. Мы пили вечерний чай в беседке во дворе. Молодежь к девяти часам стала накрывать свой стол. Появились три полуторалитровые бутылки вина (Белла делает его сама), три бутылки виски, две бутылки водки – на шестерых. Парни принесли огромный кальян. Мы попивали чай и неодобрительно косились на все это спиртное изобилие. Подумалось: “Ночка будет веселой…”. Молодежь пожарила шашлык, и компания загудела. Ростовчане – горячие южные люди, гулять тихо не умеют. В половине двенадцатого я и мои неспящие дети вышли из номера ругаться. Белла меня опередила. Она по-хозяйски, полушуткой, полуугрозой, собрала недоеденную снедь и остатки спиртного в пакеты, построила парами подвыпивших шумных граждан и отправила их строем на море. – Ребята! Вперед! На море хоть оборитесь. Ночь сегодня волшебная, так и шепчет. Там посидите душевно, может, и голышом искупаетесь. Кто утонет, пусть домой не возвращается! Куриная попа Сегодня у Беллы день рождения – 46 лет. “Вечером поужинаем”, – отвечает она на поздравления отдыхающих. Одна из тетечек, что гостит здесь постоянно, рассказывает: – В прошлом году Белле 45 отмечали. Здесь гостил цыганский барон с женой и пятью детьми. Он такой пир ей закатил. Собрал всех и в Лазаревское повез. Там до четырех утра гуляли. В караоке пели, нашли какого-то мужика с корабликом, в море открытое вышли. Я сроду так не веселилась. Знаешь, как Белла поет? “Не для меня цветет весна, не для меня Дон разольется…”. Потом еще на берегу плясали… На следующий день этот барон Белле предложил быть его третьей женой. Эта, с которой он приехал, у него вторая, ей тридцать, ему пятьдесят шесть. А дома еще пятидесятилетняя с внуками осталась. Белла ему отказала, конечно. Но на Новый год он ее все-таки в гости к себе в Краснодар затащил. Она рассказывала. – А жены его что? – А что жены? Она туда с дочкой и внуком поехала. Белла с ними общий язык нашла, они ж видят, что их барон ей даром не нужен. Говорит, очень весело Новый год встретили. Она же меру свою знает, несмотря ни на что. Понятия соблюдает. Вечером мы, восемь отдыхающих и Белла, сели в беседке. Поздравляли хозяйку, пили за ее здоровье. Парень-десантник, приехавший с женой и годовалым ребенком , отправил своих в номер спать и принялся ухаживать за именинницей. Один мужичок, который утверждал, что у него свой колбасный завод, подсел к Белле обниматься. – Хорошая ты баба, Белла, что мужа-то нет? – Тебе что за печаль? Есть муж, сидит пока еще, выйдет скоро. Тема закрыта. – А ты одна? – Мне скучать некогда. А ты, куриная попа, мне в женихи, что ли, набиваешься? Не обломится тебе ничего здесь, вон молодым лапшу свою вешай. – Почему куриная? – А то я не знаю, из чего ты свою колбасу делаешь. Ладно, не кисни, наливай… Ровно в двадцать три ноль-ноль компания во главе с Беллой выдвинулась в кафе-караоке на пляже. Там именинница босиком отплясывала так, что дрожал пол. Десантник, несмотря на принципы своего боевого братства, заказал Белле лезгинку. “Куриная попа” был закружен в энергичном танце, сочетающем в себе танго, канкан и пасодобль. Десантник ушел на берег и сидел там пьяный и злой. Ревновал к более удачливому танцору. – Ты что, сынок, отщепился от нас? – пришла и села рядом Белла. – Какой я тебе сынок, мне тридцатник уже. Я таких женщин, как ты, люблю, постарше, горячих. – Я те сейчас по ушам надаю, вставай, пошли, водка стынет! – Белла схватила его за плечи, подняла с камней, смачно поцеловала взасос, дала подзатыльник. – Не переживай, сынок, насчет куриной попы, я сегодня сплю одна! Ну-ка, пошли! Утро Рано утром Белла выглядела свежо и невозмутимо. Убрала освободившиеся от ростовчан номера, подмела двор, пожарила оладий. Поставила на кухне огромную миску – кто хочет, возьмет. Я вышла пить кофе. Дети еще спали. Белла присела рядом со своей чашкой и сигаретой. Мы разговорились. – Молодец, двое детей у тебя. Я так хотела, чтобы у меня трое было. Но дочка у меня одна. – Почему одна? – Не хотела нищету плодить. Зато я ей все дала: образование, жилье, все, что она хотела, покупала. Она у меня КМС по бальным танцам. Одно платье стоит не меньше червонца, а обувь специальная… Я в юности самбо занималась и карате, а дочь в танцы отдала, чтоб женственной росла, веточка моя. Хорошая девка выросла. А мне как назло бог одну беременность за другой давал. Знаешь, сколько я абортов сделала? В аду гореть буду… – Белла на минуту загрустила. – Беллочка, девочка моя! – в беседку зашел колбасный магнат. – Здравствуйте, не шумите сильно, пожалуйста, люди спят еще, – вежливо поздоровалась с ним Белла и не спеша удалилась к себе. Через пять дней мы прощались как родные. Обещали приехать в следующем году только к ней. В дорогу Белла испекла нам пирожков с алычой и перекрестила.