Голые женщины, сорняки и интим в дачном домике

В детстве меня во­зили на дачу, и это было скучно: весь день изу­чаешь жизнь муравьев, в полном одиночестве шляешься по шести соткам в поисках “приключений“, отбиваешься от комаров и прячешься от палящего солнца в маленьком дачном домике. Правда, ситуацию спасало поедание клубники килограммами и купание в речке Рыча. 

Когда я выросла, ситуация ухудшилась. Времени изучать жизнь насекомых не осталось: надо было полоть, поливать, собирать, подвязывать и обрезать. А Рыча оказалась не широкой рекой, как казалось в детстве, а чахлой речушкой с илистым дном. Так что купание в ней могло обрадовать только пьяненьких мужичков, которые приходили из соседнего села окунуться, взбодриться и уйти, чтобы, видимо, вновь продолжить пьянствовать. 

После двух лет мучений на семейном совете мы решили, что помидоры и персики мы купим на базаре. Дачу сдали в аренду (за оплату света и воды) людям, которым это дело по душе, и зажили спокойно. 

Скоро наши арендаторы Роман и Нина забили тревогу. Их донимала новая соседка. Дело в том, что соседний с нашим участок лет пять пустовал. А в этом году  у него появились новые хозяева – пара пенсионеров. Нину возмущало, что новая соседка, весьма корпулентная женщина, ходит по своему участку исключительно в трусах и лифчике (не в купальнике, а в нижнем белье) телесного цвета. Издали кажется, что она голая.

– Ты понимаешь, когда я в первый раз ее увидела, мне плохо стало. Потом, когда пригляделась, поняла, что она не нагишом клубнику собирает, но это же ведь неэстетично! Мой четырнадцатилетний сын, увидев такую дачную нимфу, может на всю жизнь влечение к женщинам потерять! – возмущалась Нина. А ее супруг Роман был в гневе от мужа “голой“ тети.

– Он постоянно складывает сорняки со своего огорода к нам под забор. Я уже устал с ним ругаться. Он говорит, что это не он, но я же знаю, что он. Ну не бить же пенсионеру морду!

Как-то Роман собрал все сорняки в тачку, привез к калитке соседей, вывалил прямо перед ней и воткнул в кучу записку: “Это не я“. На следующий день к нему пришел  сосед и предложил закончить эту бессмысленную войну. Мол, мы же соседи. Чего нам делить. Роман насторожился от такого поворота событий, но руку все же пожал. Через два дня, приехав на дачу, Нина и Роман обнаружили, что вся черешня с их участка собрана. При этом по своему участку невозмутимо ходила “голая“ тетя. Нина поинтересовалась у нее, не видела ли она чего-то подозрительного, мол, черешню кто-то спер. 

– Вы же все-таки на даче живете, может, что-то видели?
Дамочка ответила, что все было спокойно и никаких незнакомых личностей  на даче соседей замечено не было.
– Да сами они и собрали, там ведер шесть-семь получилось, наверное, чтоб у них рыло треснуло, – сокрушался  на кухне своей городской квартиры вечером Роман.
– Не пойман – не вор, – печально заявляла Нина.

Через неделю к ним на участок пришла председатель их садового товарищества Марина Витальевна. Она подошла к Нине и предложила ей пройти в дом поговорить.  “Голая“ тетя злорадно проводила их зорким взглядом из-под полей своей  панамки.

– Ниночка, я понимаю, Петр Тимофеевич и Клавдия Федоровна – люди новые, вам надо попривыкнуть друг к другу, но вы уж помягче как-то с ними. А то до беды дойдет.
– Что вы имеете в виду?
– Они жалуются на вас. То Рома Петра Тимофеевича чуть до инфаркта не довел, когда под его калитку  сорняки стал складывать, то ты Клавдию Федоровну заставила корвалол пить, обвинив, что это они вашу черешню украли.
У Нины не было слов. Доказывать, что все наоборот, не было смысла. 

Решение пришло само собой. К Роме приехал из Сургута погостить  брат – здоровенный бородатый детина, весь в тату. Он работал нефтяником и собирался в Турцию, но ее закрыли, и он отправился в Астрахань на рыбалку, прихватив за компанию двух друзей. А жить он и два его таких же шумных и любящих шашлычок под коньячок друга решили на даче. Речка рядом, чего не жить.  

Троица прожила на даче две недели. Когда туда наведывались Нина и Роман, они видели  батареи бутылок из-под коньяка и виски, постоянно веселеньких мужиков, которые делились с ними тем, как обольщают местных селянок и предаются с ними интиму в дачном домике, поют купленное в соседнем селе караоке и вообще отдыхают на полную катушку.  Они где-то раздобыли коптильню и коптили рыбу прямо на дачном участке. Мужики из Сургута, в первый же день сгоревшие под астраханским солнцем, были в восторге от помидоров прямо с грядки (у них там, кстати, килограмм помидоров стоит 450 рублей летом), свежих фруктов, речки, жарищи под 40 градусов и почти бескорыстной любви местных жительниц. 

Когда они уехали, к Нине пришла Клавдия Федоровна. В руках у нее был сверток. Нина напряглась. Клавдия Федоровна зачастила:

– Ниночка, а эти ваши родственники уехали, да? Мы так рады, что этот кошмар кончился, то песни, то пляски, то дым от коптильни, то голые девицы по участку бегают, смущают мне Петра Тимофеевича... то ли дело вы – интеллигентные люди, мы так рады, что вы вернулись. Я вот тут пирог с вишней испекла, а если вы сладкое не едите, то я и мясной вам приготовила. Уж как мы по вам скучали, как мы вас ждали!

Пироги и вправду оказались вкусными, а противоречия с соседями сошли на нет. Правда, от своего “голого“ наряда Клавдия Федоровна так и не отказалась.