Режиссёр Астраханского ТЮЗа Андрей Радочинский рассказал, зачем сейчас нужен театр

Накануне 50-летия, которое отметил 11 декабря, режиссёр-постановщик Астраханского театра юного зрителя поделился своим взглядом на современный театр, его роль в обществе и рассказал, как рождаются спектакли.

Когда меня привлек театр? Это произошло довольно поздно. Разумеется, в детстве я посещал какие-то спектакли, но особо меня это не интересовало.
И вот мне 22 года, я отслужил в армии, за спиной среднее медицинское образование, музыка, стихи и… Совершенно непонятно, что делать дальше. Я чувствую, что должна быть какая-то творческая профессия, но какая? В это время мой двоюродный брат, актёр драматического театра Алексей Матвеев предложил прийти на репетиции в АГТУ (тогда это был Рыбвтуз), где он руководил театральной студией. Так что в историю с театром я попал от нечего делать. Буквально после двух репетиций я понял, что хочу туда – на сцену. И где-то год, перебиваясь случайными заработками, я пробовал себя в этом любительском коллективе. За это время пришло осознание, что я хочу заниматься театром профессионально, мой интерес стал более глубоким, вдумчивым. И в итоге я поступил в Екатеринбургский государственный институт на курс к Вячеславу Ивановичу Анисимову. В театральном мире понятие «анисимовец» всем известно, вот я один из них.

Как только я окончил учёбу и поступил в ТЮЗ артистом, первое, что я сделал - поставил свою режиссёрскую работу по пьесе Эдварда Олби «Что случилось в зоопарке». Она была показана на фестивале самостоятельных актёрских работ, исполнитель Станислав Журавлёв получил приз за лучшую мужскую роль. Буквально сразу Юрий Владимирович Кочетков, тогда художественный руководитель Астраханского ТЮЗа, предложил мне вести актёрский курс в училище культуры, уже через год я поставил для студентов спектакль по Пушкину, и, посмотрев эту работу, Юрий Владимирович предложил мне постановку в театре. Моим режиссёрским дебютом стал «Дядя Фёдор, пёс и кот». 

А дальше я работал актёром и параллельно ставил спектакли. Причем актёрская профессия меня чрезвычайно увлекала, но и постановок становилось всё больше. В итоге я стал меньше играть, больше ставить, и произошло это как-то плавно. Хотя артист во мне совершенно точно не умер, я бы с удовольствием поиграл бы под чутким руководством режиссёра. В моей жизни не так давно был такой опыт, когда я вышел на сцену в собственной постановке — спектакле «Урок» по пьесе Ижена Ионеско, который был сыгран на сцене СТД. И я понял, что мне это жутко дискомфортно. В спектакле я хочу быть либо актёром, либо режиссёром. 

Боюсь ли я провала? Как ни странно - нет. Мне самому это удивительно. Я не слишком уверенный в себе человек, часто во многом сомневаюсь, копаюсь в себе, и  процесс этот весьма мучительный. Просто не хочется повторяться, даже какой-то удачно найденный ход необходимо в дальнейшем вычеркивать из своей режиссёрской «копилки» и искать что-то новое. И вот этот процесс - невероятно увлекательный - захватывает настолько, что страх отступает. А главное, у меня всё ещё не остывает интерес, фантазия далеко не исчерпана, мне о многом хочется сказать.

Как у любого режиссёра, у меня есть некий «портфель», в котором список произведений, которые хочется поставить. Другое дело, что со временем некоторые названия теряют для тебя самого актуальность. И периодически я предлагаю руководству театра эти идеи, а дальше уже зависит от многих факторов: насколько необходимо это произведение театру, возможно ли финансирование и т.д. Другие, конечно, тоже предлагают. Например, «Не покидай меня» предложил Юрий Владимирович Кочетков, «Жизнь взаймы» - директор театра Инна Владимировна Москвина. У нас в театре, к счастью, сложились такие отношения, что режиссёра не заставляют работать над той постановкой, которую он для себя «не видит». А самого меня уже много лет тянет прикоснуться к творчеству Платонова, Горького, Шукшина.

Почему хочется поставить то или иное произведение? Это всегда за пределами слов, это где-то на уровне ощущений, что-то зреет внутри тебя, начинается некое движение души в этом направлении. Так бывает, когда после пробуждения ты не помнишь сон, но помнишь те ощущения, которые ты испытывал. А на каком сюжете это возникло, становится уже не важно. Точно так же происходит после прочтения книги или пьесы - если ты испытываешь очень сильные эмоции, то начинает казаться, что этот спектакль уже где-то существует, хотя он пока ещё только в твоей голове. И тебе очень хочется сделать это реальностью. Это очень странное, почти мистическое состояние. 

А потом, когда начинаешь эту вещь репетировать, находить вместе с актёрами какие-то ходы, конечно, происходит некий отсев. Но чаще всего конечный результат очень близок к тому, что я себе напридумывал. 
Есть спектакли, знаковые для меня, которые я смотрю спустя год-другой и понимаю, что и сейчас я поставил бы его точно так же, ничего бы не стал переделывать. Есть режиссёры, которые постоянно что-то меняют в постановке, буквально после каждого спектакля вносят изменения, а у меня такого практически не бывает. 

Я не могу сказать, что меня интересуют на протяжении жизни разные темы. Скорее меняется отношение к каким-то глобальным вопросам, меняется угол зрения, находишь иной смысл и, следовательно, другой подход. 

Я считаю театр вообще и наш театр в частности особой культурной миссией. У нашего основного зрителя мировоззрение еще не сформировано, так что наша цель весьма банальна - да-да, именно сеять «разумное, доброе, вечное». Почему у нас так много классики? Язык Пушкина, Гоголя, Чехова - это абсолютно разные вселенные, и нам хочется на этом языке говорить.

Зачем сегодня нужен театр? Я сразу сошлюсь на слова режиссёра, драматурга, педагога Адольфа Шапиро, который считал, что театр выводит зрителей из состояния душевной статики в состояние душевной динамики. Мне кажется, что это очень точное определение целей и задач театра. Вопрос лишь в том, каков механизм. Я для себя вижу это так: театр моделирует определенные ситуации, которые способны влиять на человека и его формировать. Ведь на нас воздействуют по-настоящему сильные события и эмоции, а не ежедневная рутина. Так вот, приходя в театр, мы как раз переживаем эти события. Благодаря нашим «зеркальным нейронам», которые способны переживать чужие действия как свои собственные, зритель подключается к происходящему на сцене и это словно происходит с ним самим. И за время спектакля с человеком случается то, что не со всяким произойдёт и за годы жизни, он получает бесценный опыт. И вот в этом я вижу главную функцию театра.