Счастливая пятница, 13-е. Приметы не всегда сбываются

Почему мы так опасаемся, если тринадцатое число любого месяца выпадает на пятницу? Стоит ли испытывать перед этой датой священный ужас? А может, дело не в приметах, а в нашем желании всегда найти кого-то виноватого?Без вины виноватая Гаишник отобрал права? Поругалась с мужем? Сын контрольную завалил? Кто виноват? Пятница, 13-е. А то, что на одной из оживленных улиц пересекла “двойную сплошную” под носом у патрульных, не пустила мужа на рыбалку, несмотря на то что он привинтил в ванной полочку, погулял с детьми и разобрал наконец кладовку, а твой ребенок, вместо того чтобы готовиться к контрольной, три вечера подряд бесконтрольно просидел в планшете – мы как бы опускаем, стираем из памяти. Нет, пятница, 13-е, абсолютно ни при чем и в наших неудачах не виновата. Скажу более, знаю несколько случаев, когда эта дата приносила людям счастье. Вот один из них. Для счастья не хватало 100 тысяч Знакомые нашей семьи Олег и Лена долго подыскивали вариант нужной квартиры, и наконец-то идеальная в их понимании жилплощадь была найдена. Была одна проблема – не хватало сто тысяч. У всех, у кого можно было занять, они уже заняли, кредит в банке взяли, продать, чтобы выручить нужную сумму, было нечего. Хозяева уперлись и ни в какую уступать не хотели. Сто тысяч в масштабах стоимости квартиры ерунда. Но владельцы жилья стояли на своем. Потенциальные покупатели должны были определиться до четырнадцатого декабря, после этой даты квартиру собирались предложить другим, более платежеспособным покупателям, которые были не прочь ее приобрести. За два дня до роковой встречи Олег еще раз обежал всех знакомых – денег в долг никто не давал. Тогда как раз доллар поднялся в цене и все как сумасшедшие спешили вложить “деревянные” в телевизоры-шубы-автомобили. Кто в это время даст такую сумму в долг? Никто. Удрученный, он пришел домой. Лена еще раз позвонила хозяевам, и те еще раз отказались сбросить сто злосчастных тысяч: – Мы завтра же идем с другими покупателями в регпалату, раз вы отказываетесь. Легли спать злые, квартира медленно, но верно уплывала от них к более состоятельным покупателям, которые считали дни до наступления четырнадцатого числа. Пятница, 13-е, началась ужасно. Олегу позвонила сокурсница Людка Сироткина и сообщила, что у их общего друга Мишки Блюмберга рак кишечника. Не в деньгах счастье… – Представляешь, ему жить осталось месяца два. Врачи говорят, лечить бесполезно, только деньги зря потратите. – А когда он узнал об этом? – Да позавчера узнал. Сразу мне позвонил, мол, Людка, прости, если чем обидел. А ты ведь помнишь наш неудачный роман в институте, когда он меня бросил и на Гальке женился? Вот, говорит, перед смертью прощенья прошу… Неприятности с квартирой показались сущим пустяком. Олег решительно заявил жене: – Давай позвоним и откажемся от квартиры, все равно денег нет и не будет. Пусть продают ее другим к чертовой матери. Лена так и сделала. Далее события разворачивались как в кино. Только Лена положила трубку, как в дверь позвонили. На пороге стоял пьяный Блюмберг. – Олежа, я умираю! Далее он прошел на кухню, поставил на стол полный пакет еды и спиртного и протянул другу тысячу долларов. – Я у тебя занимал, помнишь? Вот, Олежа, они, твои деньги. Ты же знаешь меня, подлеца, не отдал бы, видит бог, наплел бы с три короба. И ты бы простил меня. А сейчас не могу. Друг! Я умираю, ты простишь долг, а он (Блюмберг поднял вверх указательный палец) не простит! Он вырос Когда полгода назад Блюмберг занимал семьсот долларов на неделю, один бакс стоил 36,6 рубля, сейчас он вырос до 80 рублей. Получается, вот он, недостающий стольник без каких-то двадцати тысяч… – Где же ты раньше был?! – Олег от досады аж подпрыгнул на табурете. – Я у Людки был. Я перед ней виноват. Мы с ней выпили чуть-чуть, она простила меня, Олежа! – Что-то ты на умирающего не похож… – Рак прямой кишки, точно, опухоль внутри с палец указательный, давай выпьем. Перед смертью не надышишься. Только они разлили по рюмкам водку, кто-то опять позвонил в дверь. Олег открыл. На пороге стояла мама. – Олег, я нашла деньги, еще не поздно? Понимаешь, я разговорилась с тетей Ритой, дочкой Алевтины Степановны, ну которая на молочной кухне заведующей была, сейчас она на пенсии уже… – Мама, короче, – Олег грустно опустился на банкетку. – Она на похороны откладывала, откладывала и знаешь сколько отложила? Да ей сто тысяч тебе занять – раз плюнуть. Правда, под проценты, но ничего, отдадим. Я и не знала, что у заведующей молочной кухней могут быть такие (мама сделала страшное лицо) сбережения. – Это, мама, молочная мафия, там могут даже замочить кого-нибудь… прямо в молоке… – Олег вздохнул и поплелся на кухню, где Блюмберг с аппетитом отрезал кусок буженины, чтобы закусить им опрокинутую рюмочку. За здоровье! Не чокаясь… Деньги сами плыли в руки, но квартира была уже потеряна. Шансы на то, что по этой же цене найдется аналогичный вариант, были ничтожны. Зазвонил телефон, захмелевший Олег взял трубку: – Алло. – Это Ираида Варфоломеевна. Мы согласны скинуть вам сто тысяч. Так и быть. Но имейте в виду, мы вынимаем сплит-системы в гостиной и спальне. Завтра, четырнадцатого, в девять часов встречаемся в регистрационной палате, как и договаривались. – Но… Но вы же сказали, что продадите ее другим… – Вы что, Олег Геннадьевич, издеваетесь надо мной? Вы хотите, чтобы я еще вам уступила, ну уж нет! Вы выторговали ваши сто тысяч, поздравляю, но я не уступлю вам больше ни копейки. Мы оформляем сделку – да или нет? – Да! Оказалось, что Ираида Варфоломеевна решила пойти на психологически тонкий, по ее мнению, ход, и придумала несуществующих вторых покупателей. Квартира была куплена, а Блюмберг – вылечен от… геморроя. Да, к счастью, врачи могут перепутать рак прямой кишки с геморроем, но это уже совсем другая история. А вы говорите – пятница, 13-е…