И немного о трудностях писательской профессии

  04.06.2012 15:11 На прошлой неделе в очередной раз довелось испытать эстетический и культурный шок. Писателя Дмитрия Быкова на некоторых интернет-сайтах внезапно начали называть Зильбельтрудом. Причем когда он в соавторстве с актером Михаилом Ефремовым создавал нашумевший проект “Гражданин поэт”, еще оставался Быковым, но после того, как зачастил на митинги оппозиции, все – Зильбельтруд.   Заглядываю в Википедию. Батюшки святы, действительно, ”родился в семье Льва Моисеевича Зильбельтруда и Натальи Иосифовны Быковой”. Ну что тут скажешь! К известной пословице ”поскреби русского – найдешь татарина” пора добавить новую ”поскреби оппозиционера – обнаружится Зильбельтруд”. Аналогичная ситуация с Сергеем Удальцовым. (Он известен астраханцам тем, что некоторое время голодал у себя в Москве из солидарности с Шеиным.) В интернет-сообществах антилиберального толка этого активиста иначе как Тютюкиным не называют. Причину находим опять же в Википедии: ”Координатор ”Левого фронта” Сергей Удальцов – сын доктора исторических наук, профессора Станислава Васильевича Тютюкина”. Любопытно, что чехарда с фамилиями для современных революционеров не редкость. Например, председатель Объединенного гражданского фронта Гарри Каспаров до 12 лет носил фамилию Вайнштейн. Некоторые аналитики проводят туманные аналогии с революционным движением начала прошлого века, богатым на всякие любопытные партийные клички. Есть также небезынтересная теория о том, что, изменив имя, мы меняем судьбу. Проще говоря, ”как вы яхту назовете, так она и поплывет”. То есть оставайся Удальцов Тютюкиным, работать бы ему где-нибудь в НИИ, ибо революционеров с такой фамилией не бывает – не та энергетика. А меняя фамилию, человек перестает быть адекватен сам себе и его так и тянет что-нибудь учудить – например, революцию. Нас же история Дмитрия Быкова заинтересовала совсем по другому поводу. Получил ли бы он одиннадцать литературных премий, подписывая свои произведения Зильбельтрудом? И добился ли бы успеха другой участник оппозиционных ”прогулок с писателями” Григорий Чхартишвили, не возьми он много лет назад псевдоним Борис Акунин? Работала некоторое время назад в нашем издательском доме девушка со вполне себе астраханскими казахскими именем и фамилией. А поскольку плох тот журналист, что не желает стать писателем, она написала книгу и повезла в столичное издательство. Книгу приняли, но, помявшись, предложили взять псевдоним, иначе плохо будет продаваться. Кому любопытно, наберите в Интернете ”Алла Самшитова”. Знаю еще одну аналогичную историю. Есть такой казахстанский писатель Жанат Касабеков, автор фэнтези-трилогии ”Глинкорский лев”. Вот что он сам рассказывал о переговорах с российским издательством в одном из интервью. ”Я бы с удовольствием напечатался под собственным именем, но мне деликатно и мягко порекомендовали найти псевдоним, поскольку на российском рынке лучше будет продаваться автор с привычной уху россиянина фамилией. По этому поводу мы собрали семейный совет. Мне было важно, чтобы книгу издали. Хотя прикрываться выдуманной фамилией для меня как-то неловко. На семейном совете мы выбрали и фамилию – Степной, и имя – Аркадий, так моего деда звали на фронте, когда он воевал. Это единственный псевдоним, который моя душа приняла. Еще я ждал, что меня попросят изменить имя моего главного героя Рустема и убрать из текста Алматы, заменив на более знакомый россиянам город. Но этого не предложили”. Трилогия имела успех, переиздавалась, и на литературных форумах ее хвалили как раз за национальный колорит и за то, что ”впервые в русской фэнтези герой не европеец”. Хотя было и такое признание: ”Интересно, сколько подобных авторов я пропустил только из-за того, что они писали не под псевдонимом... Даже жалко”. Впрочем, в эти же дни появилось очередное доказательство того, что никакая труднопроизносимая фамилия народной любви не помеха. Российская сборная по хоккею, ставшая чемпионом мира, носила на руках своего тренера – седовласого красавца Зинатулу Билялетдинова. А болельщики сумели не только выучить его фамилию, но и непостижимым образом зарифмовать имя Зинатула для хоккейных кричалок. Так что вопрос о том, имя ли красит человека или человек имя – остается открытым. Ирина Сидорова Еще о литературном процессе. Проект ”Гражданин поэт”: как это делается Александр Твардовский. ”Ленин и печник” (в сокращени Видит издали печник, Видит: кто-то незнакомый По лугу по заливному Без дороги – напрямик.   А печник и рад отчасти, По-хозяйски руку в бок, Ведь при царской прежней власти Пофорсить он разве мог?   – Эй ты, кто там ходит лугом! Кто велел топтать покос?! – Да с плеча на всю округу И поехал, и понес.   Разошелся. А прохожий Улыбнулся, кепку снял. – Хорошо ругаться можешь! – Только это и сказал.   Но печник – душа живая, – Знай меня, не лыком шит! – Припугнуть еще желая: – Как фамилия? – кричит.   Тот вздохнул, пожал плечами, Лысый, ростом невелик. – Ленин, – просто отвечает. – Ленин! – Тут и сел старик.   Дмитрий Быков. ”Путин и мужик” (в сокращении). Стилизация под Твардовского. В сапогах, в потертой блузе, С бодуна, во всей красе Шел мужик по кукурузе, По несжатой полосе. Вдруг зарявкали моторы, Подошел комбайнов строй, А в комбайне – тот, который! А в соседнем – тот, второй! Неприступный, как гостайна, И стремительный, как вжик, Путин вышел из комбайна! Путин! Тут и сел мужик. Вышел, солнцем осиянен, Наступил в родную слизь… – Что, трясешься, россиянин? Это правильно, трясись… Увидавши пред собой их, Поселянин заблажил: – Как же вас сюда… обоих?! Чем я это заслужил?! Путин скушал эту дерзость И ответил не по лжи: – А чего еще тут делать? Ну не править же, скажи! Пародия на стилизацию Дмитрия Быкова под Твардовского. Встретилось на просторах Интернета. Без коньков, с бутылкой водки, Как всегда, небрит, нечист, Шёл на лёд блатной походкой Пьяный русский хоккеист. Не до шайбы ему было, Волю всю в кулак собрав, Шёл он чистить Лацо рыло Иль бухнуть на брудершафт. Вдруг откуда-то с трибуны Весь брутальный и крутой Прёт к нему товарищ Путин И качает головой: “Если ты, свинья кривая, Шайбу Лацо не забьёшь, Моментально расстреляю Я тебя, ядрёна вошь. Вон пошёл!”. Иван заплакал. И трясясь от страха, он Накидал шесть шайб словакам, Сиволапый чемпион.