Астраханка увидела своих одноклассников 35 лет спустя, в кого они превратились
Светлана Петровна сразу после института вышла замуж и уехала в Москву. Вскоре туда перебрались ее сестра и родители. В родном городе она не была больше двадцати лет. Не было надобности. Но когда получила приглашение на встречу выпускников своей школы, решила поехать.
Сосед
Банкет проходил в кафе. Оказывается, встречался не только ее класс, но и все выпускники школы 1985 года. Набралось больше ста человек. Люди сидели группами за столами по шесть гостей. Она сразу же увидела свою лучшую школьную подругу Лиду. Румяная и кудрявая Лида с неизменной улыбкой помахала ей рукой. Она была, пожалуй, единственным человеком, кого Светлана Петровна узнала спустя 35 лет.
– Ну что ты озираешься, как пленный немец! – дергала ее за рукав Лида. – Совсем, что ли, никого не узнаешь? Вон Борька Смирнов с Мариной Выхиной сидит, вон лысый колобок, узнаешь? Мишка Денежкин!
Мишка полностью оправдал свою фамилию. Он оказался маленьким и упитанным банкиром, который оплатил половину банкета. Светлана Петровна смотрела на него и не могла узнать в нем тщедушного и забитого пятиклассника, чей портфель Пашка Попов по кличке Поп все время забрасывал на школьный пристрой. Одиннадцатилетняя Светлана Петровна помогала доставать Мишке ранец, подсаживая его на себе до приступки, с которой он попадал на крышу. Они жили в одном подъезде, и Мишкина бабушка по договоренности с ее мамой кормила Свету обедом. Поэтому уйти без Мишки домой пятиклассница Света Кузина просто не могла. После обретения портфеля Мишка шел домой и плакал как девочка. Свете было стыдно идти с ним рядом, но другого варианта у нее не было. Сейчас Мишка чувствовал себя хозяином жизни и, откинув руку на спинку стула, слушал жалобы Попова на жизнь. Попов просился на работу к Мишке, но при этом его устраивала только должность начальника службы безопасности банкира.
Первая красавица
К Светлане Петровне подсела худая и какая-то болезненно сморщенная женщина с плохими зубами. Видно было, что дама посетила парикмахерскую, приоделась, но общий вид ее при этом все равно был какой-то ущербный.
– Кузина, привет, – промурлыкала дама.
Этот голос Светлана Петровна узнала бы из тысячи. Оказалось, что сморщенное лицо принадлежит некогда первой красавице Миле Завадской. Она постоянно была в центре внимания на танцах, в любой компании – звезда. Все девочки хотели с ней дружить, мальчики – танцевать, а Ринат Газимов, в которого Света тайно была влюблена, на день рождения Милы притащил в школу доску, на которой выжигательным прибором собственноручно изобразил пошлейшего котенка с ленточкой на шее и цветами в лапах. Но тогда для семиклассницы Светы не было милее на земле ни одного подарка. А Мила оставила эту доску в раздевалке, видимо, просто забыла.
– Что, не узнала?
– Привет, Мила, узнала, конечно. Как дела?
– У меня все отлично! Все прекрасно, муж и два любовника, на работе уважают, я вообще в шоколаде! – с непонятным Светлане Петровне вызовом заявила Мила.
Только тут она увидела, что одноклассница пьяна, причем сильно. Не успела Светлана Петровна открыть рот, как Мила добавила:
– А ты, Светка, как была дурой, так ею и осталась, – ляпнула дама и осушила полный фужер красного вина.
Затем она направилась в сторону Мишки Денежкина с воплем: “Мишенька, пойдем танцевать, приглашаю!”. Мишка головы даже не повернул в ее сторону.
Тамада пригласил всех занять свои места за столом. Рядом со Светой вновь материализовалась Лида.
– Ну что, с Милкой пообщалась?
– Ужас, что с ней?
– Ты не знаешь? Она же сидела.
– Где?
– Где-где, в тюрьме! Она в девяностых агентство недвижимости открыла, у нее бандит какой-то любовник был, помог. А потом на афере какой-то погорела, вот ее и замели. Сейчас всем говорит, что дизайнером интерьера работает, а мне Галка Мамаева сказала, что она уборщица в гостинице.
Светлана Петровна смотрела на знакомых ей незнакомцев и думала, насколько безжалостно с ними время. Вот и ее, наверное, сразу не могут узнать одноклассники, ведь столько лет прошло.
– Света, пошли танцевать!
Она подняла глаза. Перед ней стоял Ринат Газимов, вполне узнаваемый, со смеющимися, как и в юности, глазами.