А помнишь, товарищ, дефолтное лето? Вспоминаем август 1998-го

В последнее время слово “дефолт” снова звучит к месту и не к месту. И хотя сегодняшние экономические трудности имеют совсем другую природу, и страна стоит на более твердом базисе, люди зрелые нередко поминают недобрым словом август 1998-го. Потому что доброго тогда и в самом деле было мало… Может, и мы вспомним, как жилось в Астрахани во время дефолта?  А кризиса все нет? Вообще, дефолт 1998-го стал своеобразной кульминацией рубежной эпохи 90-х. Тогда каждый год случались ”неприятности” разного масштаба, и люди уже привыкли существовать по принципу: ”Сначала жили бедно, а потом погорели”. Но то, что случилось 17 августа, превзошло самые пессимистические ожидания. Налоговый кризис, политическая чехарда, сложности на азиатских финансовых рынках, ступор с государственными краткосрочными облигациями (ГКО) – все эти телевизионные термины народ мало впечатляли. Астраханцы уже в июле шушукались на тему, что скоро ”совсем кирдык”. Надо запасаться. Абсурдные заявления тогдашних властей еще более ухудшали ситуацию. 15 августа президент Борис Ельцин выступил с телеобращением, решительно подчеркнув, что: ”Кризиса, понимаешь, не будет!”. Вечером того же дня в эфире появилось ставшее популярным стихотворение Игоря Иртеньева: ”Такого кризиса еще не видел свет. Конец (у автора нецензурно – ред.) уж близится, а кризиса все нет”. А уже 17-го началось ”очередное испытание”. Куда ни кинь – всюду клин Как всегда, нашлись астраханцы, информированные более других. За два-три предшествующих дня они успели закупить валюту в банках и у перекупщиков на Больших Исадах. Расчет был верен. Доллар, стоивший 6 рублей, внезапно поднялся в первые дни до 10, потом до 12-15, и через месяц был далеко за 20. Банки очень быстро закрыли обменники (некоторые и сами закрылись), спекулянты торжествовали. Но это далеко не самое страшное. Начались проблемы с рублевой наличкой, зарплату перестали выдавать почти всем, цены взлетели в разы, увеличилась безработица. Поскольку оптовая торговля тогда еще только развивалась, то основной ”удар” трудящихся пришелся на рынок Большие Исады, где вновь образовались очереди за подсолнечным маслом (подорожало в 4 раза!), сахаром, крупами. Опять начались т.н. ”взаимозачеты” и бартеры, кое-где на предприятиях зарплату выдавали рисом, мукой и даже окорочками. Такие работники считались везунчиками. А тут все одно к одному. Кое-­где торговцы, раздраженные обязательным введением контрольно-кассовых аппаратов, устроили забастовку. Прямо под стенами ”Белого дома” обладминистрации расположился палаточный лагерь, где протестовали рабочие предприятий, обманутых начальством (было и такое в те сложные годы), резко увеличился криминал. Причем воровать стали с полей и огородов. Голод – не тетка. Как жили мы борясь… Сложно жили. Автор этих строк служил в ту пору в областном департаменте информации. Мелкий чиновник. В народе, как всегда, бытовало мнение, что как раз чиновники-то и ”жрут в три горла”. Отнюдь. Зарплаты мы не видели четыре (!) месяца. Импортные сигареты с фильтром были заменены ”Примой”, выкуриваемой на двоих. Перестало быть дурным тоном приношение на работу баночки с супчиком, на столовую денег уже не имелось. Хлебали жидкий супчик, подбадривая друг друга строками из Некрасова: ”Кушай, Яша, тюрю, молочка-то нет”. Один мой коллега ходил на работу в центр пешком, а существовал он в районе улицы Маркина. И на трамвай не хватало. Вместо кофе не грех было выпить и ячменного напитка ”Колос”. Спасались как могли. Стране дико повезло, что это ”историческое явление” имело место в августе, а не, например, в марте. Август – плодоносящий месяц, и дачники спасали положение картошкой, капустой и свеклой. По страшным ценам, но спасали. Лично мне повезло. В первый же день кризиса я пошел в магазин ”Астрахань без Америки” на улице Кирова, где продавались сугубо местные харчи, и инвестировал все накопления в 20 банок ахтубинской тушенки, несколько пакетов риса и муки. Плюс – домашние закатки и закрутки. Между тем жду по подъездам ходили дети, звонили и жалостливо спрашивали: ”Извините, у вас покушать ничего не найдется?”. Так было. Что делать? Региональная власть оказалась в очень непростой ситуации. Была разработана антикризисная программа, трясли должников, но эти ”припарки” мало помогали. Всецелая зависимость от Москвы обрекала на томительное ожидание. А в Москве – политические ристалища, битвы между фракциями, взаимные обвинения. И тут делается практически беспрецедентный шаг – глава администрации области Анатолий Гужвин объявляет акцию сострадания – обращается к еще состоятельным предприятиям и гражданам с просьбой ”скинуться” и помочь бюджету для перераспределения его в пользу совсем обессиленных. Имена спонсоров обещают внести в специальную книгу памяти. К чести меценатов, таковые нашлись. В числе первых был, естественно, ”Газпром”. Зато именно на этом фоне начинается ”вторая жизнь” астраханских предприятий ”пищевки”. Только макаронная фабрика увеличивает объемы в 10 раз! Помогает ”утешиться” и ликеро-водочный завод, именно в этом году выпустивший целую линейку новых марок. Формируется оптовая торговля, завозящая продукты из Ставрополья, Краснодара, Дагестана и других территорий. Но…денег у людей не хватает. 7 октября 1998 года мне исполнилось 30 лет. Стол был аскетичен, как у средневековых монахов времен чумы. Одна из гостей, коллега-журналистка Светлана Марченко преподнесла мне подарок. Целый пакет болгарского перца, самолично собранного на полях. Это был очень полезный презент! …А зарплату мы получили только под Новый год, спустя четыре месяца. Бурно радовались, ели забытую колбасу. И подбадривали друг друга: ”То, что нас не убивает, делает нас сильней”.