Теперь о структурных реформах заговорил министр экономразвития России Максим Орешкин.
Комиссии и подкомиссии У нас должна появиться правительственная комиссия, которая займется «критически важными» структурными реформами, набор которых уже разработало Минэкономразвития. Точнее, будет не комиссия, а подкомиссия в рамках комиссии по экономическому развитию, которую возглавляет первый вице-премьер, он же министр финансов Силуанов. Подкомиссию по структурным реформам возглавит сам министр Орешкин. Ничего особенного — в Евросоюзе есть нечто подобное.
Зачем нужна подкомиссия и в чем «критическая значимость» неких структурных реформ, набор которых пока не разглашается? Да в том, о чем трезвомыслящие эксперты и журналисты пишут бесплодно уже второй десяток лет — темпы роста российской экономики катастрофически - примерно в 3,5 раза - отстают от средних темпов роста мировой экономики, и мы быстро утрачиваем свое место в мировом разделении труда и нашу долю в мировом ВВП. Речь идет уже не о конкуренции с развитыми экономиками, а о конкуренции с Мексикой, Индонезией, Нигерией, даже Эфиопией.
Пальмовое по цене сливочного
«Химия» нашего Росстата, а за ним и правительства, любящего измерять ВВП по паритетам покупательной способности (ППС), не может обмануть даже студента-первокурсника, который сразу обратит внимание на на удивительный факт: для экономики российской, как и других экономик стран «третьего мира», характерно почти трехкратное превышение ВВП, рассчитанного по ППС, над ВВП, рассчитанным по обменному курсу, тогда как в экономиках «первого мира» ничего подобного не бывает. Причину я уже не раз объяснял: если на пачке сливочного масла, выработанного из пальмового, тоже написать «сливочное», то расчет по ППС его учтет как настоящее сливочное. Но вернемся к структурным реформам и попробуем понять, почему это похвальное в своей основе намерение Минэкономразвития окончится ничем.
То, чего у нас нет
Что называется структурными реформами? Это не образование или ликвидация каких-либо ведомств, производств и т. д. То есть, такое образование и ликвидация может быть и наверняка будет последствием структурных реформ, но это именно результат, а не сама «структурная реформа». Структурные реформы — это изменение институтов, то есть устойчивых социальных связей и правил. Например, правил ведения хозяйственной деятельности. Прежде всего имеется в виду «деловой климат». Это обобщенная категория, включающая в себя множество условий: налоговая нагрузка и налоговые режимы, легальный рынок труда, честная и развитая конкуренция, способствующая добровольному и заинтересованному инвестированию, честное и беспристрастное судопроизводство (вообще ключевой фактор экономического роста!), отсутствие административно-кланового пресса (ага, все подумали про Астрахань!), развитая высокотехнологичная инфраструктура (в т.ч. «цифровая экономика») для бизнеса и общества и т. д. То есть, структурные реформы — это создание «здоровых» институтов и ликвидация «больных».
Целью структурных реформ в норме является выравнивание доходов разных социальных групп, повышение уровня и качества жизни населения. Пример стран, где это удается сделать — Старая Европа, Австралия, Новая Зеландия, Канада (можно назвать еще США и Израиль, но с большими оговорками). По этому же пути пробует двигаться «новая» Европа, но пока не очень успешно — все еще сказывается тяжелое послевоенное наследие. А теперь — к нашим реалиям.
Проклятье госсектора
Про налог на имущество и ставки арендной платы в Астрахани писать, по-моему, уже стало дурным тоном, только напоминаю. Со следующего года намечается отмена привычных налоговых режимов, а насколько будут удобны бизнесу новые — вопрос открытый. В результате малый бизнес в России и Астраханской области пока разделяет судьбу динозавров. Но в этом опасном тренде играет роль не только бремя налогов, проверок и штрафов. Самая крупная угроза предпринимательству — нечестная конкуренция со стороны госсектора, причем эта конкуренция усиливается судебной практикой. Бич российской экономики — ФГУПы, ГУПы, МУПы и прочие предприятия госмунсектора. Об этом даже не говорят уже, а вопиют не только Федеральная антимонопольная служба, но и чиновники Минэка, и вопрос обсуждается на самом верху. Но, судя по реакции помощника президента Белоусова, госсектор реально трогать пока никто не собирается, наоборот, он будет усиливаться. Почему?
Назад, к курьерам?
Есть две категории причин, по которым «священная корова» госсектора и далее будет убивать нашу экономику и наш уровень жизни. Первая — госсектор создает иллюзию лучшей управляемости. Мол, Госплан приказал — ФГУП сделал. Не случайно, мастодонт «плановой» экономики Н. И. Рыжков требует восстановления Госплана. Маленькое воспоминание из прошлого: весной-летом 1990 года сидел я на семинаре в Вычислительном центре Госплана СССР и изучал язык программирования PL-1. Так вот, нам тогда честно сказали, что все вычислительные мощности Госплана могли планировать производство примерно 200 тысяч наименований продукции. А уже тогда в СССР производилось более 5 миллионов (!)наименований. То есть, управляемость экономики СССР в 1990-м составляла не более 4%. Если кто думает, что экономика с тех пор стала проще или вычислительные мощности теперь все могут — отошлю к «Пакету Яровой-Озерова», «Суверенному Рунету», продаже за 1 евро «золотой акции» Яндекса и пр. Это к перспективам «цифровой экономики» - мы скорее вернемся к курьерам, разносящим письма между ведомствами, чем двинемся к цифровой экономике. Вторая причина, по которой мы не сможем избавиться от планово-убыточных предприятий госсектора: граждане, благодаря телепропаганде (которую распространяют те же самые планово-убыточные ФГУПы) считают, что государственное — значит отличное.
Трудный путь к здоровью
То есть, до тех пор, пока во главу угла будет ставиться «управляемость» экономикой и социальной жизнью, институты у нас будут строиться «больные». Сдвиг начнется только после того, как ключевой целью не на словах, а на деле станет повышение благосостояния граждан и ликвидация позорного для мировой державы расслоения населения по уровню доходов. Мобилизационная модель привлечения внутренних инвестиций должна уйти в прошлое, но пока мы видим обратное. Стоило мне в предыдущей статье высказать робкое предположение, что предлагаемый «Гарантированный пенсионный план» может оказаться очередной конфискационной реформой, как появилось сообщение, что правительство намерено привлечь 1 триллион (!) рублей в новую пенсионную систему. То есть, предположение получает первое увесистое подтверждение.
Здоровая экономика строится трудно и долго. И результат полностью определяется изначально заданной целью. Управляемость в самом примитивном понимании влечет за собой клановость и монополизм, имеющие результатом дороговизну и бедность населения. Формула «по щучьему велению, по моему хотению» хороша в сказке. Но пока продолжение этого пути представляется наиболее вероятным. Что же делать? А рецепт изложен выше — строить здоровые институты и разъяснять их суть гражданам. Если институты на самом деле здоровые — люди поймут и поверят.
