Ничьё счастье

Дети, которые никому не нужныПодруга работает в роддоме детским врачом. Когда мы с ней встречаемся за чашкой чая, я ей рассказываю про свое одиночество, тесно связанное с вечной темой: "все мужики ...", а она рассказывает мне про свою работу. Там кипит жизнь. Когда она говорит о малышах, от которых отказались их матери, я плачу. Мишенька Его родила худенькая незамужняя маленькая восемнадцатилетняя девочка. Она почти не разговаривала, смотрела на всех абсолютно спокойным, чистым взором. Этакая тургеневская девушка. В палате лежали четыре роженицы. Все жалели ее, такую бледную и тоненькую. Молоко у нее не пришло ни на второй день, ни на третий. Она заботливо сама кормила сына смесью. Малыш не капризничал, ел все без остатка, послушно пил водичку из бутылочки, которую держали мамины руки. Она весь день гуляла с ним на руках по коридору роддома и напоминала мадонну. Такая же юная, светлая, с младенцем. Когда надо было готовиться к выписке, эта девочка пошла к заведующей и отказалась от ребенка. Она ничего не стала объяснять, просто отказалась, без эмоций, молчком. Так мельком, мимоходом можно отказаться от предложенного за чаем печенья. Заведующая кричала, уговаривала, пугала. Девочка молчала, не утратив своего иконописного образа. – Что ты молчишь? Ты вообще понимаешь меня? Где ты летаешь? – Ребенок мне не нужен. – А что тебе нужно? Чего ты хочешь? – Назовите его Михаилом. – Это все? – Все. Что было у нее в голове? О чем она думала, почему так невозмутимо отказалась от своего ребенка? Были ли у нее родители и почему они не вмешались? Мишенька спокойно лежал в комнате для новорожденных. Ему было хорошо, он ждал, когда его снова прижмут к себе две тоненькие руки и он увидит родные спокойные голубые глаза. Она вот-вот должна прийти...Он еще не знал, что не нужен маме. "Мама, давай его возьмём!" Светку нельзя назвать алкашкой. Она просто гулящая женщина. Любит выпить, походить по кафешкам за чужой счет, любит мужчин. При этом Светка старалась выглядеть эффектно – делала укладку в соседней с домом парикмахерской, ухаживала за гелевыми ногтями, сделала татуаж бровей. Работала она на Больших Исадах, продавала соленья. В девятнадцать лет Светка вышла замуж, родила дочку, а через два года муж в пьяном угаре попал под электричку. Светка осталась вдовой, как впоследствии оказалось, веселой. Дочку до десяти лет воспитывала бабка, пока не умерла. За это время знойная Светка успела сменить четырех гражданских мужей и сделать шесть абортов. Седьмой сделать не успела – поздно поняла, что беременна. Мальчика родила здорового и крепкого. Кормить сразу не стала, написала отказную в тот же день, что и родила. Соседки по палате смотрели на Светку волком, а ей было плевать. Периодически звонила четырнадцатилетняя дочь, из одностороннего светкиного разговора можно было понять, что та уговаривает маму оставить мальчика, взять его домой. Светка злилась, бросала трубку, уходила курить в туалет. Когда ее выписывали, дочь привезла ей вещи. Девочка каким-то образом прошла в послеродовое отделение и нашла завотделением. – Можно мне взять нашего мальчика, я сама за ним ухаживать буду. – Не положено, мать от него отказалась, а ты несовершеннолетняя. – Я вас умоляю, отдайте его мне, – девочка протянула доктору пакет. – Что это? Зачем? – Возьмите, я сама связала, это вам. Завотделением открыла пакет, там лежали носки, шапка и шарф, связанные аккуратно и старательно. – Понимаешь, я ничего не могу сделать, твоя мама все решила, малыша отправят в дом малютки. По щекам светкиной дочки потекли две крупные детские слезы. Доктор, чтобы хоть как-то утешить сказала: – Через четыре года ты юридически можешь его усыновить. Не плачь, иди домой. – Можно я на него посмотрю? – Не положено, нельзя... ладно, иди. Девочка склонилась над спящим малышом, все груднички спали, в комнате стояла тишина. Ей хотелось выхватить ребенка из пластикового лотка и бежать, бежать, бежать. Она снова заплакала. Девочка вытащила из кармана маленькие вязаные пинетки с помпонами и положила брату в ножки, развернулась и пошла прочь.