Хорошо забытое старое. Публичные дома в Астрахани
Не так давно вы писали о предложении одной из политических партий легализовать проституцию. Поскольку “женщины работают в совершенно невыносимых условиях”. Но ведь до революции проституция была разрешена. Хорошо ли жилось астраханским “жрицам любви”?Леонид Кроликов.
Изначально публичные дома в Астрахани находились в разных районах города. Так, некоторые старожилы и сегодня могут показать, где были такие заведения на Косе. Причем нравов часто самых зверских. Женщин в них могли содержать буквально как рабынь, в трущобах, грязных сараях, без права куда-то выйти.
Как рассказал “КК” краевед Александр Зуев, в первое десятилетие прошлого века эти заведения перенесли на окраину города, преимущественно на Бакалдинские улицы. Их было пять, 1-я Бакалдинская – ныне улица Лычманова, 2-я – Бакинская, 3-я – Трофимова, 4-я – Плещеева, 5-я – Ахшарумова. Некоторые дома сохранились, их отличительная черта – большое количество окошек. В таких зданиях было много маленьких комнат, узеньких, но с окнами.
Девушки обычно делились на две категории, представляющие официальный вид “промысла разврата” и неофициальный. Первые обеспечивались постоянной работой, жильем. Состояли на учете в полиции. И имели медицинские билеты, несколько напоминающие современные санитарные книжки. На первых страницах – фотография девушки в полный рост, в нарядной одежде. Далее указывались имя, возраст, адрес (дома терпимости), шли отметки о медицинских осмотрах. Кстати, в строке адрес название улицы 5-я Бакалдинская уже было отпечатано в типографии, нужно было только указать дом. Приводились и выписки из “Правил для публичных женщин”. Там, в частности, говорилось, что такие женщины не могут зазывать прохожих из окон, да и на улицах тоже. Афишировать бизнес не рекомендовалось. Предполагалось, что клиенты сами должны знать, куда им идти. Еще говорилось о необходимости провести что-то типа предварительного осмотра клиентов “прежде сообщения с ними”, чтобы убедиться, что они здоровы.
Пока девушки находились в заведении, оплата за квартиру, отопление, освещение, постельное белье, одежду, обувь и стирку белья шла за счет содержательницы. Указывалось в правилах и то, что публичные женщины имели право оставить дома терпимости в любое время. Причем если они пробыли в заведении более года, то купленные содержательницей белье, платье, обувь переходили в их личную собственность.
В медицинских билетах имелся штамп о том, что самой девушке идет четвертая часть от заработанного ею. И приводилась даже как бы некая зарплатная ведомость, в которой указывались ежемесячно заработанные деньги. В этой части документ уже начинал напоминать некое подобие какого-то членского билета – с суммой заработка и отчислениями. Можно предположить, что впоследствии с этих средств платились и налоги.
Проститутки из таких домов терпимости были достаточно легитимными и вполне имели право обращаться – и обращались – с жалобами на “уличных” (зачастую приехавших на заработки из сел), которые приставали к их клиентам и сбивали цены.