Астраханское рыбные ресурсы можно восстановить через 5-10 лет

Что значит биосферный в названии Астраханского заповедника, как обуздать диких туристов, приезжающих к нам на заготовку рыбы, за сколько лет можно восстановить рыбные богатства Нижней Волги – об этом и многом другом шел разговор с Николаем Цымлянским, директором Астраханского государственного биосферного заповедника, на деловом завтраке в ИД «Каспий». – Астраханский заповедник носит в своем названии слово “биосферный”. О чем говорит это определение? – Не все заповедники являются биосферными, этот статус ЮНЕСКО присваивает природным резерватам, которые, с одной стороны, являются наиболее ценными, с другой – могут быть использованы для глобального мониторинга изменений природы и выстраивания более правильных взаимоотношений с ней человека. Статус биосферного был присвоен Астраханскому заповеднику в 1985 году, и хотя ЮНЕСКО периодически предъявляет нам претензии, сам статус не подвергается сомнению. До определенного момента заповедники старались в первую очередь сохранить видовое разнообразие, природные взаимосвязи. Это очень важно и нужно, но сейчас речь идет уже о другом – о проведении научных исследований, результаты которых дадут возможность изменить способы природопользования таким образом, чтобы природные комплексы начали самовосстанавливаться, чтобы было в достатке и рыбы, и птицы во всей дельте Волги. – Расскажите об истории создания Астраханского заповедника. – Астраханский государственный биосферный заповедник является одним из старейших в стране, он был создан сразу после Баргузинского (в котором удалось сохранить исчезающую популяцию соболя). В Нижнем Поволжье заповедник был создан для спасения прежде всего птиц – как засвидетельствовала в 1912 году научная экспедиция Московского университета, в результате хищнического промысла были практически уничтожены лебеди, утки, даже чайки. Сейчас, конечно, ситуация с орнитологическими богатствами дельты Волги так критически не обстоит. Но рыбные запасы исчерпаны. Мы уже практически потеряли осетровых, сейчас речь идет о сохранении частиковых рыб. Скоро исчезнет даже щука, и в течение ближайших 4-5 лет рыбный промысел может прекратиться просто потому, что ловить будет нечего. На территории заповедника рыбы много, поэтому браконьеры регулярно пытаются устанавливать сети на нашей территории. Туристы тоже стараются попасть на рыбалку к нам. Якобы по незнанию, хотя сейчас все участки окружены предупредительными аншлагами. За последние два года нами проделана очень серьезная работа в этом направлении, установлены тысячи аншлагов. – По поводу пожаров. Поджоги тростника являются серьезной проблемой для заповедника? – Несмотря на все вышесказанное, именно тростниковые палы являются самой серьезной угрозой заповеднику. Особенно катастрофическими были пожары в прошлом году, поскольку все ильмени, протоки стояли сухие. На Обжоровском участке огонь шел фронтом шириной 50 километров... После тех пожаров нам выделили дополнительное финансирование именно на закупку техники. В апреле были совместные учения с управлением МЧС, они были удивлены оснащением и теми возможностями в плане тушения пожаров, которые у нас теперь есть. Текущий год показал, что к борьбе с огнем мы готовы лучше. Этой весной был переход огня на Трехизбинский участок, и пожар удалось остановить. – Причины пожаров – поджоги? – В основном это месть браконьеров, которые хорошо знают, при каком ветре поджечь тростники, чтобы огонь охватил наибольшую территорию. Стараемся работать с жителями окрестных населенных пунктов, объяснять, что природа – наш общий дом, что задача заповедника – быть тем неприкосновенным запасом, без которого редкие виды рыб, птиц, животных очень сложно будет восстановить. – А как, по вашему мнению, можно восстановить рыбные богатства Нижней Волги? – За счет развития туристической отрасли, но не в современном понимании, когда на полулегальные базы приезжают сотни тысяч рыбаков и ловят, ловят… Необходимо развивать трофейную рыбалку по примеру цивилизованных стран, где пойманную рыбу взвешивают, фотографируют – и отпускают. Условно говоря, на один рубль ущерба, который наносит цивилизованный туризм, он приносит три рубля дохода. За счет этого дохода можно научными способами восстановить нанесенный ущерб, и туристическая фирма останется с прибылью, и природа будет только богаче и красивей. Еще один немаловажный фактор – так называемый дикий туризм. Каждый год в регион приезжают сотни тысяч людей с сетями, с электроудочками. Здесь они живут месяцами, оставляют после себя горы мусора, а выловленную рыбу обрабатывают и увозят. Я считаю, что рыбалка должна быть платной. Пусть местные жители платят за лицензию на рыбалку или охоту небольшие деньги, потому что та антропогенная нагрузка, которую они оказывают на природу, – она привычная, долговременная. А вот туристы из других регионов – это уже нагрузка избыточная, и за право ловить рыбу или охотиться они должны платить в десятки раз больше. С одной стороны, муниципалитет получает доход, с другой – местные жители понимают, что не будет рыбы, не будет птиц – не будет дохода. – Именно для борьбы с “дикими туристами” в 2013 году был создан природный парк “Волго-Ахтубинское междуречье”. А что вы знаете о планах по созданию природного парка на территории Камызякского района? – Астраханский заповедник является одним из его инициаторов. Сейчас мы разрабатываем документацию, вносим предложения по корректировке законодательных актов Астраханской области. Руководство Камызякского района поддерживает эту идею, потому что пришло время наводить порядок. Если мы сейчас остановим “диких туристов”, научимся снижать антропогенную нагрузку, частиковые виды начнут восстанавливаться лет через 5-10. Не раньше, так что надо как можно скорее начать действовать. Наша справка. Цымлянский Николай Анатольевич родился 25 июля 1976 года. Образование – ихтиолог-рыбовод, АГТУ. С 2001 по 2005 год работал государственным инспектором Астраханской областной инспекции рыбоохраны, затем, до 2007 года – специалист Управления Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору по Астраханской области. С 2007 по 2014 год – заместитель директора ФГУ “Управление эксплуатации Волгоградского водохранилища”. С 2014 года по настоящее время – директор ФГБУ “Астраханский государственный биосферный заповедник”. Женат, двое детей.