Тещины блины с припёком и упрёком. Масленичная неделя как повод пересмотреть свои взгляды
Масленица – замечательное время: целую неделю без зазрения совести можно объедаться блинами. А в Прощеное воскресенье – попросить прощения у всех. А кто не простит, будет уже отвечать за свою гордыню в другое время и в другом месте.
Неудачный выбор дочки
Заключительный день блинной эпопеи – Прощеное воскресенье. В этот день принято просить друг у друга прощения за нанесенные в течение всего года (а может, и всей жизни) обиды. Фишка в том, что обязательно надо простить – иначе Бог не поймет такой гордыни. Он-то нам все прощает, вот и мы не имеем права не прощать. Эта мысль терзала Тамару Ивановну, потому что она, как человек верующий, не могла не простить зятя. При этом все ее существо бунтовало и кричало: “Не прощать!”
Зятя Альберта она не любила всей душой. Во-первых, потому что он работал охранником в торговом центре (так себе занятие для 43-летнего здорового мужика), во-вторых, ничего за душой у него не было, в-третьих, потому что он испортил жизнь ее единственной дочери. Она могла выйти замуж за Мишу Скворцова и сейчас была бы женой подполковника полиции. Поэтому он был виноват априори, всегда и во всем. Кстати, Альберт чихать хотел на нелюбовь тещи и чувствовал себя вполне прекрасно на своем жизненном месте. От этого Тамара Ивановна злилась на него еще больше.
Сегодня дочь Ирина с двумя детьми и зятем должна была прийти к Тамаре Ивановне на блины. По традиции “Тещины блины” – третий день Масленицы. То есть среда. Но дети решили прийти сейчас – выходной и у зятя, и у дочери.
Очень вкусно
Альберт явился в приподнятом настроении, с букетом мимозы. У него вообще всегда было довольное и круглое лицо, как блин.
– Теща, принимай цветы! Вкусно пахнет, напекла блинов-то?
– Вроде не 8 Марта, чего с цветами? Денег девать некуда?
– А мне для любимой тещи ничего не жалко!
На тумбочке в прихожей, около входной двери, стояла любимая ваза Тамары Ивановны, в нее поставили мимозу. Получилось радостно и празднично.
Тамара Ивановна постаралась: блины у нее получились отменные, нескольких видов. Одни она приготовила с пшенкой – они вышли толстые, жирные. Другие – на горячем кефире – ажурные, будто кружево, а еще напекла любимых дочкиных – на холодном молоке – они получились тонкие и упругие, совсем без дырочек. К блинам подавались семга, сметана и два вида варенья – клубничное и абрикосовое. От этого изобилия желудочный сок выделялся с бешеной силой. Альберт поставил на стол пластиковую банку щучьей икры.
– Буржуи едят блины с черной икрой, а у нас щучья!
– Она сколько стоит-то сейчас? Зачем деньги тратить?
– Ешь, теща, витаминов набирайся!
“Что за дурацкое обращение “теща”, – подумала Тамара Ивановна, – почему бы не называть меня по имени-отчеству и на вы?”
Сели за стол. Блины шли на ура! Какой русский не любит блины? Их уважают и наши братья: татары и казахи. Как и мы с удовольствием угощаемся их кайнарами в праздник Байрам.
Тамара Ивановна встала из-за стола:
– Вы кушайте, я сейчас горяченьких нажарю еще! Вам каких? Толстеньких?
– Мне вот этих в дырочку, - первым отозвался Альберт, хотя Тамара Ивановна обращалась к дочери и внукам.
– А что это у тебя, теща, в ванной кран, что ли, течет?
– Да уж две недели течет, мастера все не вызову никак.
– Я сам подкручу, сейчас инструменты из машины принесу, пока блины жарятся.
Роковая оплошность
Через 20 минут кран был починен, а родня принялась за новую порцию блинов. Когда уходили, Альберт повернулся к Тамаре Ивановне и сказал:
– Прости меня, теща, если что не так, прости Христа ради!
Тамара Ивановна решила не быть стервой: “Ладно уж, прощаю я и Бог простит!”. Зять потянулся поцеловать тещу. Тамара Ивановна уклонилась:
– Иди уж, Бог с тобой.
“Чего я на него взъелась, есть же в нем плюсы – не пьет почти, хочет угодить. Постараюсь не злиться на него лишний раз”, – подумала женщина.
В это время Альберт вышел из квартиры, закрыл дверь. Сбоку отвалился наличник (он часто падал, если кто-то сильно хлопал дверью) и рухнул на любимую вазу. Раздался звон, и чешское стекло посыпалось на пол вместе с ветками мимозы. Эту вазу ей подарил покойный муж 30 лет назад на 8 Марта. У Тамары Ивановны вновь появился повод ненавидеть зятя.